Сразу начну с цитаты из «Хроники» Маттеос Урхаеци, монаха одного из Эдесских монастырей. И сразу раскрою, чем примечателен этот отрывок. Важно то, что армянский автор различает понятия Армения и Албания, т.е. Агванк, что в очередной раз подтверждает тезис о самостоятельности Албанской церкви и сильных позициях последней среди местного аборигенного населения (по крайней мере в XI в.).
«В 513 году армянского летоисчисления (1064 г. - З.М.) персидский царь султан Алп-Арслан, брат султана Тогрила (Тогрула из династии Сельджуков - З.М.), взошел на царский престол, набрал войско из персов, тюрков из всего Хужастана до Сагастана. И с великой яростью, подобно взбушевавшемуся морю или вышедшей из берегов реки, во главе огромного войска дошел до Армении и вторгся в Агванк, предал население мечу, многих угнал в плен».
Далее читаем:
«Бесчисленны были жертвы среди христиан, так что никто не может рассказать о великом несчастье, постигшем верующих во Христа, ибо горькую смерть они приняли от озверелого и ядовитого племени тюрок» (2, 61 - 62). Возникает вопрос: если «никто не может рассказать о великом несчастье», тогда откуда же это известно автору данного источника? Примечательно и то, что виновниками «великого несчастья» монах-летописец Урхаеци считает не только «ядовитое племя тюрок», но и «немощное и слабовольное, худое племя греческое», т.е. христиан-византийцев (2, 22).
Византийцы, в течение столетий оборонявшиеся от арабской, славянской и тюркской экспансий, покровительствовавшие и оберегавшие эфемерные армянские княжества Малой Азии, « вместо мужества прославились своим неудержимым бегством. Они уподобились плохим пастухам, которые при виде волка /первыми/ обращаются в бегство» (2, 22). Урхаеци обвиняет византийских императоров в полном подчинении армянских княжеств Византии, что якобы и создало предпосылки для «великого несчастья».
Вышеприведенный отрывок из «Хроники» Урхаеци я нашел в труде Лоретты Тер-Мкртичян «Армянские источники о Средней Азии VIII - XVIII вв.». Внимательно изучая эту работу, я заметил, что ни в сносках, ни в примечаниях, ни в библиографии нет даже упоминания о бакинском издании «Истории» Киракоса Гандзакеци 1946г. Хотя упомянутое издание было первым академическим переводом труда Гандзакеци, сделанным в советское время. Трудно сказать, насколько умышленно или неосознанно автор допустил данный казус в процессе подготовки своего труда.
Между тем обстоятельно представлены издания этого важного источника на армянском языке: венецианское и тифлисское издания 1865 и 1909гг, перевод Л.А.Ханларяна, но ни слова о бакинском издании 1946 г. и переводе Т. Тер-Григоряна. Трудно сказать, насколько умышленно или неосознанно автор допустил данный казус в процессе подготовки своего труда.
Касательно армяно-византийских отношений, необходимо отметить, что полномасштабные контакты между Восточной Римской империей и армянами имеют глубокие корни. По условиям Нисибинского мира 298г regiones transtigritanes (Месопотамия) отходили от Сасанидов к империи. Армяне активно включились в социокультурную жизнь византийского общества, порой достигая высоких постов, а временами - трона. При Юстиниане нивелирующая сила империи в полном масштабе распространилась на армян: имея в своем составе чужеродный по языку, религии и специфике элемент, Византия силой заставляла жить его по своим законам, поэтапно эллинизируя и ассимилируя армян, взамен предоставляя безопасность и условия для карьеры. Но арабские завоевания свели на нет успехи византийского руководства. Сам процесс завоеваний нашел свое отражение в разноязычных источниках, в ряду которых особое место занимают сирийские источники.
Сирийские средневековые источники так же крайне важны при изучении истории Кавказа, тюркской экспансии в Малой Азии и международных отношений на Ближнем Востоке.
Анонимная сирийская хроника 1234 г., переведенная на русский язык великим и честнейшим русским советским историком- сирологом, ныне покойной Ниной Викторовной Пигулевской, содержит уникальный материал, посвященный арабскому завоеванию Сирии. Об авторе хроники известно лишь то, что в 1187г. он был в Иерусалиме и пережил взятие города Салахаддином. Двумя годами позже он уже находился в Месопотамии. Сама хроника состоит из светской и церковной частей (1, 357-358).
В разделе хроники, посвященном арабскому завоеванию Сирии, есть уникальный пассаж, точно соответствующий пословице о соломинке в чужом и бревне в собственном глазу. Армянские источники, полные сетований на гонения и трудности существования армянского народа, явно уступают в сравнении источникам, в которых описаны зверства, чинимые самими армянами, причем по отношению не к «тачикам» (армянское название арабов и мусульман в целом в ранне-средневековых источниках - З.М.), не к «ядовитому племени тюрок», а к сирийским единоверцам-христианам. Полностью цитируем этот эпизод:
«Поход Давида-армянина и бывших с ним в Месопотамию»:
В то время (641г. - З.М) выступил Давид-армянин, военачальник ромеев, из своей земли и другой муж, по имени Валентин, с запада. Они направили послов друг другу, что один пойдет с востока, другой с запада, и потеряют в битве арабы все, что есть в Сирии. Узнав, арабы приготовились и отправились первые на Валентина и вступили с ним в битву, побеждено и уничтожено было все его войско. Давид же отправился и достиг Месопотамии и услышал, что нет арабов в области, так как они отправились грабить ромеев, бывших с Валентином.
Когда прибыл Давид-армянин, он расположился лагерем у селения, называемого Бет-Маада. К увеличению многих зол выступили войска с Давидом и начали грабить людей, и они ничего не оставляли; причиняли жестокие страдания мужчинам и женщинам, чтобы сделать известными дела, сокрытые среди земли. И ничего не было слышно, кроме крика и плача, слез и жалоб, особенно же от женщин благородных и дочерей знатных, которых они оскверняли сожительством и бесстыдством, и это открыто, перед глазами их мужей и перед всеми.
Был с ними муж из воинов, по имени Тит, военачальник одного из городов; он вышел и отправился с ними, сириец родом. Когда он увидел зло, которое причиняли товарищи Давида-армянина, он приблизился к нему и сказал ему: «Неправильно, что ты, будучи христианином и служа христианскому царю, против христиан обращаешь опустошение и допускаешь твоих воинов губить христиан, согрешая ромейскому государству, и царь не похвалит тебя, когда услышит это».
Опасаясь конфликта с сирийским войском и узнав о приближении арабов со стороны Дамаска, Давид приказал разбушевавшейся солдатне прекратить погромы и насилие.. Далее автор хроники пишет:
«Когда узнали армяне о прибытии арабов, они были в страхе и в расстройстве (sic !). Они же имели с собой всю добычу, пленных и вьючный скот, награбленные ими в Месопотамии, и в ту же ночь, как они получили известие, они оставили все и обратились в бегство».
Сириец Тит, принявший командование сирийским войском, избежал сражения: арабы «увидели, что войско храбрых мужей с ним, оставили их и напали на Давида». Давид, понимая, что воевать против закаленной арабской армии толпой насильников и мародеров невозможно, обратился к Титу за помощью, на что получил категорический отказ: «Если я помогу тебе, не поможет Бог» (1, 707 - 708).
Заур Мехтиев
___________
Литература:
1. Пигулевская Н.В. Сирийская средневековая историография. Спб, «Дмитрий Буланин», 2011.
2. Тер-Мкртичян Л.Х. Армянские источники о Средней Азии VIII - XVIII вв. М, 1985.
