ВЗРЫВ ЭНЕРГОБЛОКА AZTV ЯВИЛСЯ СИГНАЛОМ К ВВОДУ ВОЙСК В БАКУ
16-19 января 1990 года на площади «Азадлыг», перед зданиями Верховного Совета, ЦК Компартии Республики проходили массовые митинги. Требованиями митингующих были: «Территориальная целостность Азербайджана неприкосновенна, Армения должна отказаться от своих притязаний, Армия из Баку и близлежащих районов должна быть передислоцирована в Нагорный Карабах и на армяно-азербайджанскую границу, Отставку всему руководству республики»!
Стенограмма заседания, состоявшегося в Баку в 18:30 вечера 19 января 1990 года, говорит о многом. Его участниками были присланные в Баку Михаилом Горбачовым ответственные работники Кремля - председатель Совета национальностей ВС СССР Примаков, секретарь ЦК КП Гиренко и руководитель отдела межнациональных отношений Михайлов.
Гиренко: - «население в районах и городах Азербайджана не должно быть в курсе того, что происходит в Баку. Войска уже входят в город. Приказ уже есть».
Примаков: - «можно сказать, что практически все население страны получает информацию с телевидения и радио».
Михайлов: - «необходимо прервать связь»!
19 января у входа в Гостелерадио тоже проходил митинг, с требованием покончить с дезинформацией, поступающей от официальных государственных СМИ. После митинга ко мне подошел старший редактор отдела выпуска АзТВ Эльдар Байрамов и сказал, что почти все сотрудники телевидения ушли, покинув здание, а подходит время открытия вечернего эфира и он не знает как ему поступить. Верстка программы передач не входила в мои должностные обязанности, хоть я был главным режиссером Телевидения, но тем не менее, мы быстро составили приблизительную программу передач, и вышли в эфир. Чуть позже выяснилось, что сотрудники информационной службы тоже как и другие сотрудники закрыли свои кабинеты, разошлись по домам. Я вместе с радиожурналистом Рафиком Агаевым обзвонили и вызвали на работу журналистов Алы Мустафаева и Тельмана Гафарова. В монтажной комнате мы начали собирать информацию и готовить в эфир главный информационный выпуск «Экран дня».
Я попросил главного диктора Сабира Алескерова, чтобы он предупредил дикторов. Он сказал что на работе сейчас присутствуют Роза Тагиева и Севда Агазаде.
В это самое время вокруг аж земля содрогнулась, наподобие землетрясения. Мы услышали взрыв. Через пару минут раздался второй взрыв. Выйдя на улицу, мы увидели взорванное и горящее здание энергоблока. Все вокруг окутал дым, здание Гостелерадио было обесточено. Мы сразу же вызвали скорую помощь и пожарных, они приехали через 5-6 минут. На месте событий появились среднен звено сотрудников, ЦК КП, МВД, Комитета национальной безопасности и Госкомитета по телевидению и радиовещанию. Работающие от электричества студийные настенные часы показывали 19:26. Мы выяснили, что в энергоблоке нет дежурных инженеров Ибрагима Гусейнова и Виктора Романова. Они исчезли.
Отмечу и то, что последние несколько месяцев наш Госкомитет по телевидению и радиовещанию охранялся танками и солдатами. Военные были дислоцированы в зале коллегии и большом репетиционном зале. Мы, несколько человек, направились туда. Перед глазами предстала странная картина: порядка 10-15 военнослужащих в необычной спецодежде покидало зал коллегии. Они не были похожи на военных, которых мы видели вот уже который день. Они были похожи на пришельцев из космоса. О Боже! С маленькими автоматами на груди, по 2 антенны на касках, в руках телефоны-рации. Сами солдаты под 2 метра ростом. «Убирайтесь вон, а то мы за себя не отвечаем. Мы выполняем приказ», не желая с нами разговаривать, кричали они. Это были солдаты «Альфа». На следующий день мы узнали от Ибрагима Гусейнова и Виктора Романова, что они были взяты в плен военными и в момент нашей стычки с группой из Альфы, они были за дверью.
В ночь с 19 на 20 января советская армия накрыла Баку ураганным огнем. Рано утром следующего дня ко мне домой поступил анонимный звонок. Голос в трубке сообщил, что «Гусейнов и Романов в настоящее время находятся в отделении милиции района 26-ти Бакинских комиссаров. Их не отпускают. Если будете медлить, ответственность за взрыв возложат на Вас», сказал он. Это был полковник КГБ Азербайджана, друг нашей семьи и сосед по нашему месту жительства Лачин Алекперов. Раньше он был куратором КГБ на Гостелерадио Азербайджана.
По пути из дома на работу я пережил самые тяжелые, самые трудные и невыносимые минуты своей жизни. Все вокруг, от мала до велика все плачут, женщины рвут на себе волосы. Переломанные машины и автобусы, киоски и выкорчеванные с корнем деревья. Отовсюду раздается: «Убийцы, фашисты, враги, палачи»! К моменту моего прихода на телевидение уже прибыли сотрудники КГБ – следователь Руфат Мансуров и куратор КГБ по Гостелерадио Мамедали Алиев.
Зампред телерадио Фуад Тарвердиев и я дали поручение нескольким патриотически настроенным операторам, чью работу следует отметить особо, отснять картинку на улицах города, в больницах, моргах, предприятиях и вообще там, где случилась трагедия. Их кадры, которые и сегодня транслируются многими телеканалами мира, запечатлели трагедию азербайджанской нации, то, как народ шел к свободе и независимости, каких жертв это стоило. Все эти ужасы, запечатленные после взрыва энергоблока – сигнала к геноциду безоружного гражданского населения Азербайджана, затем вошли в золотой фонд национальной кино и теле-документалистики.
Утром 20 января во дворе Гостелерадио я и Фуад Тарвердиев, говорили с пришедшим в Комитет генерал-лейтенантом Овчинниковым. Он был главным цензором Министерства Обороны СССР и прилетел ночью в Баку вместе с только что вошедшими в столицу войсками. Ни мы, ни он не знали друг друга. Его сопровождали двое вооруженных солдат и машина с водителем. В это самое время к нам, с глазами полными слез, подошел народный поэт Бахтияр Вахаб-заде и попросил возможности выйти в эфир с телеобращением к народу. С презрением посмотрев в сторону Овчинникова, и плюнув на него, Бахтияр муаллим кричал "Оккупанты, Ишгалчылар!"
Вы можете себе представить, в какое состояние пришел от этого генерал! Стоявшие рядом с ним солдаты сразу же привели свое оружие в боевое состояние. Мы с Фуадом Тарвердиевым с огромным трудом пытались разрядить ситуацию с автоматчиками и встали между ними. Фуад Тарвердиев и я продолжали: «Это уважаемый народный поэт, любимец, депутат». Генерал ругался, матерился. Исход мог быть весьма трагическим. Но нам, все-таки удалось взять ситуацию под контроль. В последующем, в одном из своих интервью по телевидению, то ли по не знанию, то ли по забывчивости, Вахаб-заде сказал «меня спас от трагедии один режиссер, имя которого я к сожалению не знаю». По происшествию лет, к сожалению некоторые люди которые до и после январских событий прятались от всего подальше, сегодня без стыда и совести причисляют себя к «активным участникам» кровавых январских событии.
Известные журналист Джаваншир Джахангиров, оператор Алекпер Мурадов, я и представитель КГБ Мамедали Алиев на машине этого ведомства привезли из райотдела милиции находившихся там инженеров Гусейнова и Романова на телевидение. Джаваншир по моему поручению взял у них интервью на фоне взорванного и разрушенного энергоблока. Ибрагим и Виктор остались в живых по чистой случайности. Позже в результате следствия, выяснилось, что после взрыва энергоблока, этих двоих должны были ликвидировать. Это интервью имело важное значение не только для меня… Интервью инженеров, а также показания, данные следствию пролили свет на многие вопросы. В тот период патриотические чувства проснулись у многих сотрудников милиции, прокуратуры и госбезопасности. Спустя день после кровавых событий в Баку, в нашем постпредстве в Москве, лидер азербайджанского народа Гейдар Алиев, обвинив Михаила Горбачева и тогдашнее руководство СССР, сделал заявление о своем выходе из рядов Коммунистической партии. В Азербайджане и на телевидении в частности многие также сдавали свои партбилеты. Правда в том что, спустя несколько дней, многие из них бегали к парткому и в райком партии и просили вернуть им партийные билеты. Некоторые люди до сих пор ведут лживые разговоры, пишут статьи, даже книги о том что с 18-го по 27-го января они активно участвовали в этих процессах которые происходили на территории Гостелерадио.
Через несколько дней после трагических событий я почувствовал, что надо мной сгущаются тучи. Это ощущал не только я. В один из тех дней Народный писатель Азербайджана Исмаил Шихлы сказал мне: «Васиф, не приходи какое-то время на телевидение, все равно оно не работает. И дома не ночуй, оставайся где-нибудь в другом месте. Мы должны обезопасить тебя !». К сожалению, я не придал этому значения. Но в ночь с 26 на 27 января около 2-х часов ночи раздался сильный стук в дверь моей квартиры.. Очень строго прозвенел звонок . Вошли двое в штатском и 3 солдата «Альфа». Один проверял наши документы, другие обыскивая квартиру, что-то искали. «На некоторое время ты поедешь с нами к военному коменданту Баку». Рыская по квартире, один из них увидел на полке мою фотографию с Гейдаром Алиевым. «Петрович, ты только посмотри, великий человек»! сказал он, указывая на фотографию. Сменив тон он гневно спросил:, «Он Вам кто»? Моя дочь Усния, в то время студентка 3-го курса факультета востоковедения АГУ ответила: «Почему нам, это личность, которую знают и любят во всем Советском Союзе !». После этого диалога один из военных тихо шепнул мне на ухо: - «одевайтесь потеплее». Я понял, что меня увозят далеко и на долго. Спускаясь по лестнице, один из них приставив к моей спине автомат, сказал: - «шаг влево, шаг вправо – буду стрелять». Мне было ясно, что это арест. То ли от гнева, то ли от страха, но глаза мои были полны слез. Я дрожал. «Интересно они убьют меня сейчас или позже, сказав, что это случилось при попытке к бегству», думал я. Погода показалась мне очень холодной и морозной.
Меня сопровождали 6 военных и 2 следователя. 8 человек, автомобиль не черного а серого цвета по дороге от памятника Айне Султановой до Гагаринского моста. В обычное время этот путь занимает 15-20 минут, но мы ехали полтора часа минут, причем при помощи карты местности. Все, кроме меня, были приезжими, и никто из них не знал ни Баку, ни Азербайджан.
Отмечу, что видеокассеты с кадрами, отражающими весь ужас произошедшего, были сняты и хранились у оператора-патриота Сеидаги Мовсумова. Вечером, уже после моего ареста, моя супруга – режиссер гостелерадио Афет ханым позвонила ему и сказала: - «Сеидага, Васифа забрали. Может быть они придут и за Вами. Возьмите кассеты и уходите из дома». За ним так и приехали, но Сеидага с семьей успел покинуть свой дом и спрятаться.
В черногородской тюрьме мне представили документ, якобы подтверждающий мою виновность. Меня обвинили в препятствовании работе телевидения, призывам к митингам и укрытии отснятых видеоматериалов. Конечно, я никогда не поставил бы свою подпись под подобными обвинениями. Спустя короткое время в камеру привели моих коллег - режиссера Азера Заманлы и радиожурналиста Рафика Агаева.
Не функционировавшее с 19 января государственное телевидение возобновило свой эфир под контролем государственного военного цензора и ставленника Москвы генерал-лейтенанта Овчинникова 27 января. Это случилось практически сразу же после нашего ареста. Казалось, что руководство как страны, так и самого Гостелерадио ждали именно этого. 28 числа нас в наручниках отвезли на военный аэродром в Насосном, а оттуда, под конвоем, на военным самолете в сопровождении немецких овчарок и вооруженных солдат, перевезли в город Краснодар. На вокзале на перронах собралось очень много пассажиров, которые кричали, обвиняя нас. Шея и руки арестантов были обвязаны тонкой стальной проволокой. Площадь вокзала освещалась сильными прожекторами. Солдаты били нас дубинками и прикладами автоматов. Там нас загоняли в вагоны для арестантов, называемые в народе «Столыпин». Вокруг было полно вооруженных солдат с хорошо обученными немецкими овчарками. На протяжении трех дней мы без еды и воды ехали в Ульяновск. Военные надсмотрщики пытали арестантов, били, выбивая зубы. У нас отбирали часы и деньги. Наконец мы прибыли на родину «великого» Ленина - Ульяновск. Нас продержали в местной тюрьме более месяца. Мне никогда не забыть тех мучений. Прошло уже 30 лет, но мне до сих пор иногда снятся эти кошмары тех дней.
В то время моя семья посылала разные телеграммы в Баку и в Москву. Нас искали: писатель Анар, композитор Ариф Меликов, Государственный секретарь Тофик Исмаилов и многие другие.
О том, что мы находимся в тюрьме узнал, давно живший в Ульяновске капитан милиции Варис Магеррам оглу Меджидов. Он пришел в тюрьму вместе с высокопоставленным генералом и офицерами. Варис и шесть его братьев были родом из Геокчая. С того дня, мы и все заключенные из Азербайджана были поражены мужеством и достоинством этих семи братьев. После нашей первой встречи Варис Меджидов позвонил в Баку и сообщил нашим семьям, где мы находимся. На протяжении всего нашего заключения братья Меджидовы обеспечивали нас всем необходимым. Все эти дни, они были для нас – 46 заключенных из Азербайджана, главной опорой. Узнав о том, что мы должны вернуться на родину Варис с братьями и членами Азербайджанской диаспоры, за собранные собственные средства зафрахтовали специальный транспортный самолет из Баку и отправили нас на Родину.
Из заключения независимых экспертов общественной военной организации «Щит» следует: «Главному военному прокурору, генерал-лейтенанту Катусеву А.В. В городе Баку 19-25 января 1990 года было совершено военное преступление под общим руководством министра обороны Язова. Просим Вас возбудить уголовное дело против лиц, виновных в преступлении».
НАРОДНЫЙ АРТИСТ АЗЕРБАЙДЖАНА
ВАСИФ БАБАЕВ
ВАСИФ БАБАЕВ
